Наш преподаватель беседует с Эдди Стерном в Нью-Йорке (2011)

Почти три года назад преподаватель Московского Аштанга Йога Центра НАТАША ЯНЧУК во время своего путешествия по Америке по просьбе журнала «ЙОГА»* взяла интервью у ЭДДИ СТЕРНА. У этого интервью есть предыстория….

(Первый на русском языке журнал «ЙОГА» под редакцией Михаила Константинова выходил в бумажном варианте с 2003 по 2008 год. Возобновление издания в электронном варианте планируется в 2014 году.)

Наташа у входа в храм-Шалу
У этого интервью есть предыстория. Она может быть рассказана в коротком и длинном варианте. И, может быть, длинный вариант этой предыстории потянет на совершенно отдельную историю, а потому отложим его до лучших времен. Итак…

Нью-Йорк. Лето. Я живу в восточной части Манхэттэна. Там же, судя по адресу, находится Школа Аштанга Йоги Эдди Стерна. Смотрю на карту, — о удача, она находится прямо в нескольких кварталах от меня. Решаю прогуляться туда прямо сейчас. Ведь я пару дней как прилетела в Нью-Йорк, и мне хочется получше его узнать. Я вообще увидела Америку впервые. Город, надо сказать, захватывает меня в плен мгновенно, — своими небоскребами, своей мощью и энергией. Вы были когда-нибудь в Нью-Йорке? Если даже не были, но вам хотя бы иногда не хватает энергии, и вы вынуждены тратить жизненное время на поиск способов взбодриться, вы меня поймете. Так вот, этот город действует на вас как крепчайший ристретто, как лимонный сок, как Сурья Намаскар, наконец, в варианте школы аштанга йоги. И вот я иду. В эту самую школу, которой руководит Эдди Стерн, сначала по длинной улице Бауэри, потом через Маленькую Италию, и вот уже недалеко до цели, школа Стерна находится на Брум стрит. Эдди – довольно интересный персонаж. На фотографиях в Google вы увидите улыбающегося мужчину приятной наружности, а рядом с ним то Гвинет Пэлтроу, то Кристи Тарлингтон. Йога в Америке не менее популярна, чем в России, а Эдди Стерн – опытный преподаватель. Я практически на месте. В архитектуре Брум стрит небоскребы довольно органично переплетаются с причудливыми зданиями девятнадцатого столетия.

Вот и дверь йога шалы. Дергаю. Закрыто. Звоню в дверь, не отвечают. Собственно, а почему должно быть открыто? Я ведь не  знаю пока, как тут все устроено. На сайте школы – никаких контактных телефонов, только электронный адрес, на который я еще не успела написать, и, судя по расписанию, вот прямо сейчас никаких занятий в школе не происходит. Что ж, разворачиваюсь, иду обратно, через Маленькую Италию и Бауэри, мне приятно, ведь я в Нью-Йорке, я пробуду здесь несколько недель, и у меня еще будет время договориться об интервью и вернуться сюда снова.

Дальше все происходит сложно и просто одновременно. Я пишу на этот единственный указанный на сайте школы электронный адрес, и мне не отвечают. Я снова пишу, снова не отвечают. И я постепенно расстаюсь с мыслью взять интервью. Тем более что мне есть чем заняться в Нью-Йорке. Однако энергия нарастает, к концу моей поездки мне кажется, что я могу все, и, когда остаются последние два дня, я решаю повторить мой трип, добавив один маленький нюанс: иду в то время, когда в школе вроде как должно проходить занятие.

Прихожу, звоню, дверь открывается, я внутри. Передо мной лестница, которая круто уходит вверх. Поднимаюсь. Где-то наверху открывают дверь, и я иду туда. Меня встречает девушка. Как потом оказывается, я отвлекла ее от утренней практики, но я этого пока не знаю, объясняю ей, зачем я пришла. Она вежливо выслушивает меня, и, поняв в чем дело, вызывается помочь, заметив, что мне повезло, так как Эдди только вчера вернулся в Нью-Йорк и послезавтра снова улетает. Вот это удача. Девушка обещает мне сходить за Эдди, и исчезает в направлении вверх по той самой лестнице подъезда (он что, где-то здесь?!). Ждать, судя по всему, недолго, но у меня есть время оглядеться. Я нахожусь в небольшом помещении, с одной стороны – стеллаж во всю стену, до самого потолка, такой, что чтобы достать до верхних ячеек, нужно забраться на стремянку, которая стоит здесь же. Во множестве маленьких ячеек – вещи занимающихся, в прозрачных целлофановых пакетах. По другую сторону находится небольшое углубление в стене, квадратное пространство, где разложены футболки, журналы, ароматические палочки, атрибуты для йоги, и я понимаю, что это магазин. В магазине нет продавца, но он и не нужен. У Эдди Стерна – сплошная демократия. Взял прайс-лист из кармашка на стене, узнал стоимость, положил деньги в тот же кармашек и взял интересующий товар. Вот так. От магазина – узкий коридор, ведущий в зал, где в это время практикуют Мастер-стиль. Преподавателя тоже нет. Девушка уже объяснила мне, что в это время люди занимаются самостоятельно, и всяк приходящий на йогу оставляет донейшн в том же кармашке. А вот и она. С Эдди Стерном впридачу. Я вижу этого улыбчивого парня с фотографий из Google, объясняю ему цель прихода, прошу об интервью, говорю, что у меня остался только один день в Нью-Йорке, и Эдди дает добро на беседу на следующий день. Чудеса.

Школа аштанга йоги Эдди Стерна оказалась целым храмом. В самом прямом смысле. Индуистский храм, в котором служит настоящий индус-брамин. И тот узкий коридор, который я видела накануне, вел на самом деле не просто в йога-зал, но в помещение храма с настоящим алтарем. А сам Эдди вместе с женой, оказывается, живет этажом выше в том же подъезде. Неоднозначной оказалась и судьба интервью. Которое, кстати, Стерн, по его словам, никогда бы не дал представителю «Йога Джорнал». Еще раз убедившись, что я не имею отношения к этому весьма противоречивому изданию, он дал мне отличное пятидесятиминутное интервью, которое было снято на видеокамеру. По крайней мере, так мне тогда казалось. Представьте себе мою реакцию, когда впоследствии, вернувшись в Москву, я обнаружила, что интервью каким-то мистическим образом на камеру не записалось. К счастью, я записывала его еще на диктофон, но из пятидесяти минут на диктофоне оказалось только тридцать, села батарейка… К сожалению, вопросы по нюансам стиля аштанга йоги, которые мои братья по оружию (духовному, разумеется), просили задать Эдди, я планировала именно в конце. Поэтому судьба ответов на них так и осталась за кадром, в этих пропавших двадцати минутах записи. Но вашему вниманию предлагается сохранившаяся часть интервью, живая и динамичная беседа с одним из лучших преподавателей йоги в Нью-Йорке.

Эдди у своей Школы
ИНТЕРВЬЮ СЕРТИФИЦИРОВАННОГО ПРЕПОДАВАТЕЛЯ АШТАНГА ЙОГИ ТРАДИЦИИ ШРИ К. ПАТТАБХИ ДЖОЙСА  ЭДДИ СТЕРНА

Интервью и перевод с английского – Наталья Янчук.

Нью Йорк – Москва. 2011-2012.

о маленьких неприятностях и отпечатках в сознании…

Н.Я. В последние десятилетия йога становится все более и более популярной по всему миру. В России также огромная волна новых йога центров, открывающихся повсеместно. Расскажите нам о ситуации в Штатах. Существует ли такая же волна здесь и кто люди, которые сейчас приходят в йогу? Чего они ищут? Зачем приходят? За модой? Здоровьем? Духом? И что такое йога для вас?

Э.С. Да, йога становится очень популярной в последние уже несколько десятков лет. И популярность йоги продолжает набирать обороты. Когда я начинал заниматься йогой в Нью-Йорке в 1987 году, в городе существовало всего несколько школ йоги. Интегральная йога, Шивананда йога, Кундалини-йога. Был Йога-центр Дхарма Миттры и общество Дживамукти йоги, только вначале это не было отдельной школой, они преподавали  шивананда йогу, но потом выработали свою собственную методику. Может быть, существовали еще какие-то площадки, на которых преподавалась йога, но это были пять основных мест. А сейчас в каждом квартале есть по нескольку залов. Йога есть везде.

Н.Я.  В России сейчас то же самое.

Э.С.  Это хорошо. Но в то же время хорошо не всегда. В некоторых залах качество преподавания действительно высоко, но далеко не везде. И очень сложно по-настоящему оценить, каким опытом обладают люди в тех или иных залах и что именно они преподают. Но я надеюсь, что люди стремятся к тому, чтобы постичь Традицию. И обращаются для этого к учителям из той страны, откуда пришла йога. И если это действительно так, то это будет лучше для всех. Но если мы будем делать вид, что каждый может назвать йогой все, что угодно, тогда нас ждут маленькие неприятности. Это мое ощущение. Может – нет, но может и да. Лучше быть ближе к Традиции. Возвращаясь к вопросу о том, зачем людям нужна йога, могу сказать, что йога может помочь людям практически во всем. В здоровье, силе, гибкости, в управлении эмоциями, в достижении спокойствия ума, в вере. Может помочь с концентрацией, умением расслабляться, с обретением крепкого ночного сна, с пищеварением, может помочь научить прощать и еще огромному количеству вещей.

Н.Я. То есть вы считаете, что йога – не только духовный путь, но для кого-то и возможность научиться расслабляться?

Э.С.  Люди могут получить от йоги то, что им нужно. Никто не приходит в йогу без опыта страданий. Если ты никогда не страдал, ты не будешь искать и духовного пути, в том числе, не придешь к духовной практике. Потому что ты счастлив, ты ничего не ищешь, тебе не нужно ничего делать. Какой тогда смысл разматывать коврик и мучить себя два часа подряд? Если ты на самом деле счастлив? Никто этого делать не будет. Если твоя жизнь полноценна и ты ничего не упускаешь, ничто не приведет тебя сюда. Но если ты чувствуешь, что тебе нужно заполнить какую-то пустоту, ты начинаешь в разных направлениях искать, что-то притягивать к себе, заполняя то, чего не хватает. Чтобы собрать вместе свое лицо, свое дыхание, свое тело, свой ум. И тогда ты приходишь и делаешь йогу. В противном случае этого не произойдет. Даже если то, чем люди занимаются, всего лишь имеет отношение к йоге. Ведь бывают же разные смеси… Вот, например, я лично бы не согласился с диско-йогой. Я, конечно, не знаю, существует ли диско-йога, но давайте представим, что есть некая йога, называющаяся диско-йога. Вы же знаете, что такое диско? Диско-музыка? Получается, диско-йога — это когда вы танцуете и одновременно занимаетесь йогой.  Я бы сказал, что это нелепо и не может быть йогой в принципе. Но кто-то идет на диско-йогу, потому что это не просто диско, не просто танцы, их в том числе привлекает йога-составляющая в этом. То есть при наличии выбора что-то внутри них самих срабатывает, и это «что-то» — слово «йога» само по себе. Они понимают, что слышали где-то об этом, это их цепляет, и они чувствуют, что должны пойти попробовать. Соответственно, не всегда так уж важно, какое слово является приставкой к йоге. Есть такая теория: если в прошлой жизни человек встречался с йогой, то это оставило отпечаток в его сознании, и только в этом случае человек обращается к йоге в этой жизни. И неважно, кто и в каком контексте слышит слово йога. Они слышат и хотят прийти и попробовать, потому что у них есть этот отпечаток в сознании. А если отпечатка нет, они не придут и не будут заниматься йогой. Независимо от того, насколько они стараются. Потому что некоторые люди понимают, что им это нужно, необходимо, что это улучшает здоровье, приносит спокойствие, бла-бла-бла. Но как бы они не старались, им никак не удается начать занятия, потому что внутри них нет этого семени, которое бы проросло, и йоги внутри них не существует.

О необходимости поддержания баланса…

Н.Я.  Есть еще одна проблема. Интересно, существует ли она в Америке?

Э.С.  Как, всего только одна проблема в Америке? В Америке полно проблем! (Смеется).

Н.Я.  По крайней мере, в России эта проблема существует, помимо других. Это противоречие между серьезной практикой йоги и принадлежностью к разным религиозным конфессиям, главным образом христианству. И часто для начинающих этот вопрос встает как ключевой перед тем, как начать заниматься йогой. А что в Америке?

Э.С. У нас та же проблема. Возможно, она не так остро стоит, как в России или Индонезии. Но что нам делать? Потому что есть христиане, которые уверены, что практика йоги помогает достичь им большей глубины в отношениях с Богом. Другие христиане при этом склонны считать, что йога – это служение дьяволу. Они в это верят, и мы не сможем эту веру поколебать. Но все, что мы можем сделать, это предложить людям себя в качестве примера. В мире всегда будет существовать напряжение. Мир построен на напряжении. Это напряжение между сознанием и природой. И на этой динамике, на пересечении сознания и энергии создана Вселенная, во время гигантского взрыва. Это само по себе невероятно динамично и грандиозно. Напряжение между ними существует в мире по сей день. Поэтому конфликт будет всегда. И наша задача заключается в том, чтобы помогать миру сохранять баланс. Это не значит, что мы должны устранить все конфликты в мире. Исторически так никогда не было. Если вы посмотрите даже на индийский эпос, там всегда существовали трения и конфликты. Конфликты между Дэвами и Асурами. И у мелких бесов никогда не было того, что есть у Богов. Время от времени то Боги, то демоны становились более могущественными. Иногда, когда Боги становились слишком могущественными, они становились надменными. И тогда они отдалялись от высшей милости. Им приходилось отвоевывать милость у демонов. Иногда и демоны становились очень чистыми и получали божественное вдохновение, и от его избытка снова становились надменны и злы и также выпадали из милости. И, украв небеса у Богов, демоны какое-то время управляли небесами. Тогда Богам нужно было прибегать к воровству и обману, чтобы вернуть себе небеса. Это и есть напряжение между добром и злом. Добро никогда не совершенно добро. А зло никогда не абсолютно зло. Но в наших умах с приходом христианской цивилизации укрепились понятия совершенного добра и абсолютного зла. Которые, тем не менее, вечно вместе. Это все очень интересно. Когда ситуация в мире выходит из равновесия, мы можем помочь его восстановить. Когда мы поем мантры перед практикой, я бы сказал, что мы поем их для сохранения мира во всем мире, для восстановления баланса. Возможно, он восстановится ненадолго, и вскоре мир снова выйдет из равновесия.  Вся наша жизнь по сути – это попытка восстановления баланса. Ведь не все, не во всем и не всегда согласны с нами. Учитываются наши эмоции, ментальное и физическое состояние, которые всегда связаны с вопросом равновесия. Как же мы его восстанавливаем? Например, если мы слишком много едим или работаем, мы берем выходные, уезжаем в отпуск, перестаем есть всякую гадость на пару дней, стараемся вообще есть поменьше и в определенное время, выключаем компьютер  в пять вместо полуночи, что, конечно, самая трудная вещь, которую практически невозможно выполнить. Словом, баланс имеет свойство нарушаться.  Нам необходимо его восстанавливать.

О плодах познания и божьем промысле…

Н.Я.  Может быть, мы можем помочь людям стать более осознанными?

Э.С.  Это не мы должны помогать людям быть осознанными, а мы сами должны быть более осознанными. И если мы будем более осознанными, если будем стараться находить с людьми общий язык, в конце концов они подумают: «Ок, может быть он (или она) не такие уж глупости говорит? Может быть вовсе не дьяволу он служит, и в его словах есть смысл?» Получается, это мы должны стать более осознанными. Тогда люди, которых мы встречаем, будут видеть в нас тех, кем мы являемся, и, находясь с нами на одном уровне, поймут, что мы на самом деле делаем. Не в нашей власти  разбудить людей. Это юрисдикция Бога, его милость и благословение, от нас здесь ничего не зависит.

Н.Я.  С этим я согласна. Но допустим, на некоторых преподавателей йоги снизошла та крупица божьей милости… можем ли мы помочь людям хотя бы повернуться в нужную сторону? На примере работы в простых асанах?…

Я преподаю лишь метод Гуруджи: соединение тела, дыхания и сознания

Э.С. Мы можем научить их технике, можем научить еще чему-нибудь, но что произойдет с ними дальше, от нас не зависит. Дальнейшее зависит от их собственной кармы, их жизни,  их веры. Например, ты даешь мне яблоко. Я могу съесть его, а могу выбросить, или положить на полку, чтобы съесть потом. Через месяц вспомню, возьму яблоко с полки, а оно уже гнилое. Ты можешь что-то дать человеку, но от тебя не зависит, как он этим распорядится и сколько пользы из этого извлечет.

О прояснении пути и духовной видимости…

Н.Я.  Вы сами следуете какой-то религиозной традиции и как она называется?

— По рождению я еврей, но не следую иудаизму как религиозному направлению. Но я уважаю тот факт, что рожден евреем, уважаю религию отца и матери, чту семейные традиции. Мы собираемся вместе раз в год, празднуем еврейский праздник,  таким образом, я сохраняю связь со своим родом. Но что касается моей собственной духовности, моего мировоззрения, я индуист (хинду). У меня, как видите, индуистский храм, я служу Ганеше, служу всем индуистским богам. Но йога для меня – это нечто отдельное.

Н.Я.  Это как раз то, что мне было интересно, почему, собственно, я и задала этот вопрос. Ведь люди часто смешивают религию и йогу. В то же время йога – не просто гимнастика, она всегда ведет к чему-то большему.

Э.С. Да. Я бы даже сказал, что йога помогает человеку не просто выбрать свой путь, но и понять суть этого выбора. Ведь иногда мы просто не понимаем, где именно наш путь, и нам нужны какие-то прояснения. Нужно, чтобы наши сердце и ум немного успокоились. Для меня это очень важный момент. Я вижу в этом определенную последовательность. Посмотрите на этот храм, который я содержу уже 10 или 11 лет. Конечно, значение храма и сам храм полностью находятся в религиозной традиции индуизма. Но когда я преподаю йогу, я преподаю лишь метод Гуруджи: соединение тела, дыхания и сознания. Однажды кто-то спросил Гуруджи: «Йога – это духовный путь или физический?» И он ответил: «и то, и другое». У нас есть духовное тело и есть физическое тело. Они связаны, но это не одно и то же. В великой эпической поэме Калидасы «Кумар Самбхава» говорится: «Шарира мадхьям калу дхарма садханам», что означает «воистину тело – первоочередной посредник для следования дхарме». Именно физическое тело – наше основное служение. Через него реализуется Дхарма. Если бы у человека не было физического тела, он бы не смог ничего сделать, не смог бы исполнить ни своей кармы, ни дхармы. Как же нам лучше использовать свое тело? Как сделать его наиболее полезным? Как только мы поймем, как правильно работать с телом, мы найдем свой путь. Поймем, о чем нам нужно заботиться, кто те люди, о которых нам нужно заботиться. Некоторые говорят: «Ваша аштанга – это просто физические упражнения». Я отвечаю: «Да, это физические упражнения. Но они придают силы, энергии, уверенности». Потому что мы должны быть уверены в своих телах, мы должны хорошо себя чувствовать. Только так мы можем что-то сделать. Конечно, есть люди, чьи тела уже почти сгнили, и при этом они делают удивительные вещи для этого мира. Они не чувствуют себя постоянно в хорошем физическом состоянии, и может быть это не так уж и важно. И с другой стороны есть люди, совершенные физически, но с духовной точки зрения – ноль без палочки. В данном случае их физическое тело им не поможет. То же самое может происходить с людьми в йоге. Они могут прекрасно выполнять упражнения, но я бы не стал следовать правилам их жизни. Так может быть не только в аштанга йоге, но и в любой другой системе. Например, человек, может заниматься медитацией, и с гордостью бравировать тем, что сколько угодно долго может находиться в медитативной позе: три, четыре, шесть или даже двенадцать часов, но он вполне может быть при этом полным засранцем. Ну, вы понимаете. То есть мы снова возвращаемся к тому, что необходим некий баланс.

О рецептах йогической кухни…

Н.Я.  Какая школа, по вашим наблюдениям, сейчас наиболее популярна в Нью-Йорке? Аштанга йога? Айенгар йога? Может быть, Шивананда йога?

Э.С.  Бикрам-йога.

Н.Я.  Бикрам? Неужели это самая популярная йога?

Э.С.  По крайней мере, сейчас в Америке – да.

Н.Я.  Как думаете, почему?

Э.С. Понятия не имею. Людям нравится. Но я никогда не пробовал. Мне вообще не нравится практиковать, когда слишком жарко. Но это не та причина, по которой я не пробовал не только бикрам, но и другие стили йоги. Причина в том, что у меня уже есть мой единственный учитель, мой Гуруджи. Все, что я слышал о бикрам йоге или читал в интервью с его основателем,  Бикрамом Чоудхури, звучит убедительно и впечатляет, и также его бизнес-модель уникальна и интересна. Так что я приветствую всех учителей и отдаю им должное, но сам, кроме аштанга виньясы, не занимался никогда и ничем. И должен сказать: я не верю в аштанга виняса йогу, также я не верю в Айенгар йогу, бикрам, дживамукти, интегральную йогу и прочее. Я верю в йогу. Я верю в опыт учителей, которые получили его в практике. И то, чему йога учит нас, это не стиль или система, (хотя, конечно, и система тоже, но не только), йога – это опыт чего-то. И этот опыт передается нам через некое хранилище. Или хранителя. Это примерно как будто кто-то накормил вас, скажем, супом. Но для того, чтобы разработать и усовершенствовать рецепт, ушли долгие годы. И теперь люди, которые вас угощают, славятся тем, что они готовят лучший суп. Самый вкусный. Теперь они просто готовят свой суп и предлагают его вам. И вы просто едите этот суп, и он вам очень нравится. И вас не волнует, как он приготовлен и как называется. Суп – это опыт в практике. И эксперименты учителя, который принес вам этот суп на тарелочке. Физические практики, которые мы делаем, всего лишь та тарелочка. А внутри нее – концентрация, дыхание, внимание, просветление и другие ингредиенты. А люди часто слишком сосредоточены на том, чтобы сравнивать имена: «О, ты занимаешься Айенгар йогой?» или: «А, аштанга – это такой динамичный стиль – это слишком рискованно». Это все недопонимание. Это сводится к сравнению тарелок. Но на самом деле это все не важно. Потому что в первую очередь важен опыт учителя, его знания, встроенные в практику. Вот почему, собственно, важны учителя, а не методы. Потому что кое-кому было дано понять, что такое практика. И это ключевой момент. Например, если мне предложат сделать массаж, первое, что я скажу: «это зависит от того, кто его делает». Также и в аштанге. Очень многое зависит от преподавателя. Когда меня спрашивают: «как вы думаете, хорошо ли заниматься аштанга йогой»? Я отвечаю: «в зависимости от того, кто учит». Вы можете попасть к плохому учителю аштанги или к хорошему учителю Айенгара и в этом смысле опыт того, кто учит – единственное, что имеет значение. Метод – это всего лишь телега, везущая нас к опыту и знанию. Но всем нам нужен собственный опыт. Поэтому мы и занимаемся йогой. Нам не нужны чужие идеи, мы не хотим стать роботами. Роботов и так полно по всему миру, им не нужен опыт. Они просто ходят на вечеринки, и делают то, что могут повторить,  думая при этом, что они что-то знают. Но как можно понять хоть что-нибудь без глубокого опыта познания себя? Мы ведь не хотим быть роботами, мы хотим иметь собственный опыт. И если кто-то обладает этим собственным глубоким опытом, он способен передать его. Как он может его передать? Обучая нас тому, что испытал сам. И тогда это становится той самой телегой. Аштанга или Айенгар — что угодно, без разницы. То, что действительно имеет значение – это Учитель.

О «звездах» и закономерностях…

Н.Я.  Если набрать в Google «Эдди Стерн», то появляется ваша фотография, на которой вы стоите, улыбаетесь, и в одной руке у вас талия Кристи Тарлингтон, а в другой – Гвинет Пэлтроу. Они действительно серьезно практикуют йогу?

Э.С. Интернет – опасная штука (смеется). Гвинет очень серьезно практиковала со мной долгое время. Даже во время беременности. Но после того как она родила второго ребенка, у нее возникли некоторые физиологические проблемы, и она не смогла продолжать практику также интенсивно. Чтобы вернуть себя в прежнее состояние, поправить и укрепить мышцы, Гвинет перешла на более мягкие виды практик с Трейси Андерсон, таким образом поддерживая себя в форме. Она была очень хорошей студенткой и очень серьезно относилась к занятиям. Кристи (Тарлингтон) не была моей студенткой. Она практиковала с моим другом Говиндой, и мне кажется, она до сих пор практикует Айенгар йогу. Насколько мне известно, она тоже серьезно относится к йоге. По крайней мере, по информации трех-четырех летней давности, она была очень вовлечена в йогу. Так что – да, могу сказать, что обе они серьезно относятся к практике йоги.

Н.Я.  Чувствуете ли вы какую-то особую ответственность, тренируя «звезд»?

Э.С.  Не уверен, что правильно понял вопрос, но тем не менее. Во время преподавания я не ощущаю, что тот или иной мой студент — любимец публики. Это все очень личное, и я преподаю просто конкретным людям. Если кто-то из них говорит, что я являюсь его преподавателем, я отношусь к этому спокойно. Если кто-то из знаменитостей практикует у меня, я никогда не буду об этом распространяться. Но когда проходит время, и мы с моими прежними студентами находимся в дружеских отношениях, я могу где-то в интервью открыто говорить: «да, этот или тот занимались у меня, были хорошими студентами, серьезно практиковали в течение нескольких лет и т.д.».

Н.Я.  А что касается мира в целом? Ведь тот факт, что «звезды» занимаются йогой, привлекает к ней внимание?

Э.С.  Мне встречались люди, которые говорили, что начали заниматься йогой из-за Мадонны, по ее примеру. Я думаю, это отлично. И в какой-то момент, когда я пойму, что люди в мире утратили интерес к йоге, возможно, я позвоню ей и скажу: «Девушка, давайте возобновим наши занятия!». Не обязательно, чтобы все практикующие йогу «звезды» были глубоко духовными людьми. Но к глубокой духовности трудно приблизиться без этих вспомогательных практик. И это хорошо. И еще, знаете, мне нравится преподавать! Я занимаюсь с разными людьми, и всем людям уделяю одинаковое внимание. Поэтому никогда не осознавал себя как «звездный» инструктор. Когда Мадонна приходит на класс, она приходит просто практиковать. И потом, понимаете, я вырос в Нью-Йорке. Когда мне было 15, я начал тусоваться по клубам и все такое. И возвращаясь в 83, 84, 85 год, когда Мадонна только начинала в Нью-Йорке, и только-только начали появляться ее первые хиты вроде «Borderline», я помню то время, когда она вдруг стала собирать большие стадионы, выступать с концертами в Палладиуме. Но незадолго до этого она была частью большой общей творческой тусовки, и я был немногим младше ее.

Н.Я.  А сколько вам сейчас, извините?

Э.С. Сейчас мне 43. А тогда мне было 15-16 лет, и Мадонна была очень естественным явлением, органично вплетенным в ткань моей тогдашней жизни. Мы шатались по одним и тем же клубам, и все знали, кто такая Мадонна, но в этом не было ничего особенного. С течением времени она стала тем человеком, который достиг невероятных высот, она была во всех медиа. То же самое, я помню, было с «Beastie Boys». Они были всего лишь очередной панк-группой, но я прекрасно помню время, когда вышел их главный хит «Cooky Puss», они играли его в клубах и это была их первая хип-хоп песня. А я знал их, когда они были еще хардкор-панк группой. Это было невероятно круто, и все это только-только начиналось. И давайте сделаем двадцатилетний скачок в 98-99 годы, когда Мадонна стала практиковать со мной. Она была уже совершенно другим человеком, известным всему миру. Получается, мы все тогда уже являли собой единый большой круг событий, имеющих определенное значение. Вот так все на самом деле весело. 

О личной жизни 

 Н.Я. Следующий вопрос по поводу вашей жены. Она практикует йогу?

Э.С. Да.

Н.Я.  Тоже Аштанга йогу?

Э.С.  Да. Собственно, так мы с ней и познакомились. Она француженка, я американец, мы встретились в Мастере у Гуруджи. Оттуда я забрал ее в Нью-Йорк. Это было в 92 году, с тех пор мы больше не расставались.

 

 

©Ashtanga.su and Ashtanga Yoga School Moscow, 2013. Несанкционированное использование и/или копирование этого материала без согласия и письменного разрешения от автора и/или владельца этого сайта строго запрещено. Цитаты и ссылки могут использоваться при условии, что полное и четкое признание авторства будет за Ashtanga.su с соответствующим и определенным направлением на исходный материал.Наш преподаватель беседует с Эдди Стерном в Нью-Йорке (2011) / Школа Аштанга Йоги в Москве by bdproffy is licensed under a

Вас может заинтересовать

(47) (3) (22) (15) (3) (8) (3) (5) (73) (17) (71) (4) (62) (31) (37) (3) (91) (21) (8) (1) (6) (16) (2) (1) (14) (1) (1) (31)