Когда наша культура (СМИ, власти, общество) провозглашает, что “людям с вашей внешностью такая жизнь не светит”, мы крадем. Крадем у людей, которые могли бы добиться большего, и к тому же крадем у тех, кто нас окружает. – Сет Годин
Сейчас я понимаю, что мои первые шаги в йоге с нашими инструкторами в Атланте были подарком судьбы. За те лет пять, что я у них занималась, никто мне ни разу не сказал, что я не в состоянии что-либо сделать. Никогда не шла речь о том, что я как-то не так устроена. Мне не рассказывали о недостатках моего тела или телосложения. Всегда говорилось о том, что надо приближаться. Подойди к позе, насколько сможешь. Как выяснилось, идея приближения вынуждала меня искать подход именно к моему телу, чтобы довести его до позы, которую нам показывали.
Я чувствовала, что если заниматься шесть дней в неделю с постоянством и самоотдачей, то нет ничего невозможного. Может быть, это наивное убеждение, но пока оно меня ни разу не подвело. Я находила пространство там, где я думала, что его нет. Силу, когда я думала, что уже дошла до предела. Благодаря моим первым инструкторам, в моем сознании нет и тени сомнения, что я когда-нибудь опущусь в карандавасану и поднимусь обратно. Несмотря на то что позже преподаватели говорили, что для большинства женщин это невозможно или ненужно. Именно благодаря моим первым инструкторам я не отказалась от внешнего вращения бедер и сейчас могу делать лотос и позы с ногами за головой, хотя в свое время врач мне сказал, что мое конкретное тело для таких вещей не предназначено.
Несомненно, есть тела, строение которых не позволяет делать определенные позы, но это не так распространено, как хочется верить большинству людей. Возможно, что чаще люди просто отказываются пробовать, потому что кто-то украл их практику. Этим людям настолько твердо внушили, что у них что-то никогда не получится, что они поверили, и их прекрасный и мощный ум оказался в силах превратить эту мысль в реальность.
Вот отрывок из статьи “Растяжка – в вашей голове”, написанной Дженни Ролингс, энтузиастом биомеханики и анатомии:
Мы все знаем, что когда мы делаем растяжку, то чувствуем “напряжение”, когда доходим до предела движения – это ощущение не дает нам глубже уйти в позу. Традиционно это ощущение “напряжения” мы объясняем как следствие того, что мы растянули задействованную мышцу (или мышцы) до полной длины. Иначе говоря, мы тянули мышщу за концы, пока она не достигла максимальной физической длины, и как только мы достигли этой грани, растяжение прекратилось и мы почувствовали “напряжение”. Занимаясь растяжкой, мы могли бы удлинить мышцу и, соответственно, со временем глубже уйти в эту позу.
Но теперь стало понятно, что увеличение гибкости – это не столько вопрос физической длины мышечной ткани, сколько того, что управляет нашими мышцами и заставляет их двигаться: а именно нервной системы. Наш мозг, главный командный пункт нервной системы, постоянно на связи с мышцами, и одна из его основных задач – не позволить положению тела выйти за допустимые пределы. Обычные движения, которые мы повторяем изо дня в день, мозг считает безопасными, так как он к ним привык и уверен в них. А с той амплитудой движений, которой мы никогда не достигаем, мозг не знаком, поэтому намного менее вероятно, что он сочтет её допустимой. Когда мы занимаемся растяжкой, если мы дойдем до точки, к которой мозг еще не привык, наша нервная система прекратит растяжение, дав мышцам сигнал остановить движение.
Например, если вдруг вы по 8 часов в день работаете за компьютером (и не делаете в промежутке регулярные перерывы на то, чтобы потянуть плечи – это намёк 
), мозг привыкает к положению, в котором вы печатаете, то есть когда ваши руки впереди, и воспринимает эту амплитуду движения как безопасную. Тогда, если вы потом решите растянуть грудную область и отведёте руку в сторону, а затем назад, то мозг уже не будет чувствовать, что тело в безопасности: ведь вы редко так делаете. Поэтому он очень быстро ограничит растяжение.
Важно понять: из этого нового взгляда на гибкость следует, что свобода движений увеличивается за счет растяжки не потому, что мы потянули ткани, и они удлинились. Причина же в том, что мы дошли до крайней точки растяжения достаточно раз, чтобы мозг начал воспринимать это положение как удобное и позволил нам двигаться дальше.
Как я уже упоминала, спортивный врач мне сказал, чтобы я перестала делать позы с внешним разворотом бедер, потому что некоторые тела для этого не созданы. На краткий миг я поверила, а потом поговорила с другими йогами и знатоками анатомии, которые назвали это чушью. И кого же слушать? Я решила принять сторону эго, которое убеждало меня: “Забудь, тебе надо дойти до конца второй серии”. Я не имею в виду, что надо слушать эго, но тогда это сработало…в том конкретном случае. В конце концов я развила внешнее вращение бедра, делая позы вроде полулотоса и доходя до положения, которое ощущалось как предельное: то есть мне было не больно, но и не удобно. В нем я сидела и глубоко дышала, пока мой мозг не успокаивался и паника не исчезала. В 90 процентах случаев мое тело расслаблялось, бедро немного отпускало и напряжение рассеивалось. Я выходила из позы, снова расслаблялась с помощью дыхания, и, уже расслабленная, опять садилась в позу. Так я делала три раза, а затем продолжала занятие. Со временем тело стало быстрее расслабляться, и теперь, как правило, мне уже не приходится прибегать к этому методу.
На этой фотографии полуторалетней давности я без боли делаю позу, про которую мне доктор в свое время сказал, что она у меня никогда не получится.
Это я примерно месяц назад развлекаюсь на семинаре.
Также меня вдохновила Кино МакГрегор своим видео. Она много путешествовала по миру, обучая людей аштанга йоге, и ей встречались очень разные тела. В этом видео она рассказывает, что на каждого человека, считающего себя неспособным что-либо сделать из-за строения тела, приходится кто-то с таким же телосложением, кто смог преодолеть это препятствие.
Уже начав преподавать, я ходила на разные занятия по анатомии и беседовала со специалистами по анатомии. В результате я стала отдаляться от истоков. Основываясь на анатомических соображениях, я начала предупреждать учеников об опасностях некоторых поз. Но раз за разом оказывалось, что я неправа. Я не знаток анатомии, так что в любом случае я могла глубоко заблуждаться. Тогда я стала прислушиваться к другим людям: тем, кто слышал от специалистов по анатомии подобные слова, потом оказавшиеся неверными. Затем у меня самой возникали ситуации, когда я на практике опровергала слова специалистов. Один такой случай, в котором их мнение оказалось ошибкой, описан в моей статье “Демон, йог и травма грушевидной мышцы”, где я с точностью до наоборот следовала советам одного из главных специалистов по анатомии йоги, и травма прошла. Вполне может быть, что все эти люди просто были в корне неправы и давали ошибочные советы, не соответствовавшие строению тел.
Единственный гуру анатомии, к которому я сейчас прислушиваюсь, – это Дэвид Кейл (автор сайта yoganatomy.com), так как он редко бывает категоричен. Вот текст с его сайта, который достаточно исчерпывающе описывает его точку зрения.
Многие из вас сталкиваются с анатомией в двух основных случаях. Во-первых, это травмы: или речь идет о профилактике, или уже о некоей полученной травме. Во-вторых, это желание понять, почему какая-то асана, которую мы хотим сделать, у нас не получается. То есть вы пытаетесь найти какой-то способ сдвинуться с мертвой точки, или же понять анатомические ограничения, которые мешают вам дальше освоить позу.
В обоих случаях мы часто надеемся найти “ответ”, который объяснит сложности или травму. К сожалению, часто нет однозначного ответа или простого решения. Мне бы не хотелось упрощать ни анатомию, ни саму йогу: это было бы несправедливо по отношению к сложности и многообразию нашей физической, умственной, эмоциональной и духовной сути.
В разговоре Дэвид высказывает какие-то догадки насчет того, в чем может быть дело. Но потом, когда я занимаюсь, он исходит из того, что ему показывает мое тело, а не из каких-то видимых ограничений. Как раз благодаря Дэвиду я поняла, насколько я на самом деле могу развернуть бедро наружу. Когда я только начала у него заниматься, мое колено где-то два года болело после неудачной правки на йоге. Он меня посадил в лотос. Честно говоря, я даже не знаю, что он сделал. Может, он даже ничего и не делал, а это была чистая психология. Он спросил, больно ли мне – я ответила: “Нет”. Тогда он мне велел делать это каждый день и не прекращать. Через несколько месяцев после семинара эйфория развеялась, и я сорвалась, так как домашняя практика вызывала досаду и отчаяние. Этого чувства оказалось достаточно, чтобы я всё вспомнила об ограничениях и боли. Некоторое время я этим промучилась, потом мне надоело – я вернулась к методу “дыши и держи”, о котором уже рассказывала, и всё прошло.
Одна из восьми ступеней йоги – это яма. Эти правила говорят о том, как нам поступать с людьми, с миром вокруг нас, чтобы всем от этого было лучше. Одна из заповедей – астея, “не укради”. А если человек говорит: “С таким телом вы, скорее всего, никогда не сделаете эту позу”, – не крадет ли он чью-то практику?
- Когда люди под давлением отказываются от страстного увлечения и упорства в пользу ложного утешения и сдаются, снижают планку – это плохо для всех нас.
- Ожидания – это не гарантия. Позитивное мышление ничего не гарантирует, просто это лучше, чем негативное мышление.
- Ожидания, которые не соответствуют действительности – это всего лишь пустые мечты. А слишком скромные ожидания ничего не дают. Нам нужны преподаватели, авторитетные фигуры, товарищи, которые помогали бы нам копать глубже и узнавать, на что мы способны, чтобы изо всех сил постараться воплотить это в жизнь.
- Ожидания – это не желания, а часть элементарной формулы: работа, усилие и такие мосты между ними увеличивают вероятность, что всё получится. Это просто раскрывает нам глаза на то, чего можно достигнуть в кругу единомышленников.
- Злоупотребляя идеей ожиданий, можно легко ее превратить в нечто вроде “выплывай сам” и просто бросить человека. Но ожидания заражают. Ожидания – это часть нашей культуры. И главное, ожиданиям нужна поддержка: постоянная, неиссякающая поддержка, за счет которой будут возможны прорывы.
- Зеркало, которое мы держим перед человеком – это одна из самых важных вещей, которые он увидит в своей жизни.
- Если мы поможем хотя бы одному человеку отказаться от навязанных рамок, мы принесем пользу. Если мы сумеем дать людям образование, инструменты и доступ, нужные им для достижения целей, мы внесем вклад. Если же с нашей помощью сотрутся те общие истории, традиции, установки, из-за которых целые слои населения настаивают на меньшем, чем могли бы, мы изменим мир.
– Сет Годин
Здесь нужна золотая середина: не мечтать о несбыточном, но и не красть мечты. Как пишет Сет, позитивное мышление еще не значит, что человек сумеет что-то сделать. Просто это лучше, чем негативное мышление. Если мы будем открыто признавать особенности наших тел, но при этом не откажемся от видов на будущее, то создадим среду, в которой, говоря словами Сета, может случиться прорыв. Может быть, этот прорыв не имеет никакого отношения к самой позе. Может быть, вы просто поймете, что настоящее достижение – это не результат, а способность оставаться спокойным и уравновешенным, даже во время усилия. Может быть, прорывом будет то, что вы почувствуете в себе силы увидеть все грани своего существа, без привязанности и отождествления. Может быть, прорыв будет физическим, и вы поймете, что центр стал достаточно сильным, а плечевые суставы – подвижными, чтобы протолкнуть колени и сделать проброс назад, несмотря на то что, по словам инструктора, у вас слишком короткие руки.
Перевод: Юля Денисова